Горловчанка Анна Тув, жизнь которой сломали украинские снаряды, знакома всем, кто следит за войной в Донбассе, в первую очередь по репортажам Грэма Филлипса — он активно освещал её трагическую историю, собирал средства сперва для операции, а потом, когда руку спасти не удалось, и для протеза.
Сейчас Анна живёт в России, а две недели назад посетила ООН, чтобы рассказать страшную историю войны, развязанной Киевом — свою и всего народа Донбасса.
В середине ноября красивая изящная молодая женщина выступала в женевском Дворце Наций на сессии Совета по правам человека в ООН.
То заседание было посвящено ситуации на Донбассе, потому говорила она и об Украине, и о Донбассе, и о своей родной Горловке, ставшей братской могилой многому, что было ей по-настоящему близко.
«Мы были дома, поливали огород, у дочки был последний день занятий перед летними каникулами, двухлетний сын играл во дворе, новорожденная дочка спала в доме, — рассказывала женщина. — Мы видели, как над нами низко летает дрон, но не обратили на это внимания. Чуть позже мы услышали сильные выстрелы и свист. Прямо возле нас падали снаряды.
Мы успели только забежать в дом, и в этот момент прямо в коридор, где мы были, упал украинский снаряд. Муж успел подбежать ко мне и открыть входную дверь, меня выбросило взрывом и его весом на улицу.
Я потеряла сознание, очнулась от того, что услышала, как под завалом кричал сын. Газовая труба была перебита, и газ шёл прямо мне в лицо, я не могла встать, и из завала меня достал сосед. Я забежала в дом раскапывать сына. Только потом, когда я его достала, и мы спрятались за холодильник, я увидела, что у меня оторвана левая рука.
После чего в дом попал второй снаряд. Скорая не могла приехать из-за обстрела.
Позже спасатели нашли в коридоре мою Катю, разорванную на две части, рядом лежал муж, точнее, части его тела. Новорожденная дочь получила осколочные ранения, сын стал инвалидом, дом не подлежит восстановлению, муж и дочь погибли, я — без руки».
Только после этих слов присутствовавшие на мероприятии стали замечать, что одна из рук женщины безжизненно висит, а кисть имеет не совсем естественный ровный матовый цвет. А выступавшая продолжала:
«Осенью совет адвокатов в Донецке направил в Страсбургский суд материалы дела и мои свидетельские показания на видео вместе с адвокатом Дамьеном Вегье. Прошло два года. В прошлом году я продублировала иск в Москве. Никакой реакции нет. Таких исков и обращений сотни. Ни одного слова сожаления, ни помощи от правительства Украины нет. Выплат и компенсаций нет. Протез мне ставили граждане Италии, Ассоциация по спасению детей. На данный момент только в Донецкой области погибло более 80 детей, свыше трех тысяч стали инвалидами. У моей подруги в Горловке погибли трое детей одновременно».
После выступления Анны Тув — так звали ту женщину — зал впервые за все время заседания молчал, никто не задал ей ни одного вопроса, никто не попытался спорить.
Лощеные западные функционеры от политики, науки и медиа впервые увидели перед собой живое воплощение той войны, что развязали их лидеры и тот режим в Киеве, которому они покровительствуют. Покалеченное, но живое и прекрасное воплощение. С которым не подискутируешь о «российской агрессии» и не похохмишь на тему Минских соглашений или Минского формата, потому как от одного взгляда этих заглянувших в самую боль и отчаянье глаз станет невыразимо стыдно. И ООН промолчала. Хотя не всегда было так.
Анне не впервой выступать со своей болью на трибунах европейских столиц, поначалу ее лечили, а после, оправившись от шока, она стала бывать в Европе для того, чтобы открыть глаза Старому Свету на то, что творится на ее родном Донбассе. Италия, Сан-Марино, Германия: пикеты, митинги, конференции, круглые столы, фотографии, на которых любимые еще живы, а также фото того, что осталось от ее уютного семейного гнездышка.
И не везде шокирующую правду встречали молчанием, французы делали с ней интервью, рассказывали об этой трагичной истории в телерепортажах, итальянцы устраивали акции, требуя отдать Порошенко под трибунал и признать украинские нацбаты террористическими организациями, руководители ведущих фракций Сан-Марино предлагали помощь, немецкие парламентарии обещали донести ее страшную правду до немецкой общественности.
Усилиями хрупкой женщины железобетонную информационную блокаду вокруг всего, что происходит сейчас на Луганщине и Донетчине, удавалось пробить.
«Моя цель — донести правду, и тем самым попробовать защитить людей, которые остались там, на Донбассе, под обстрелами, — призналась Анна Тув. — Например, моих подруг, которые живут в „красных зонах” (территория, непосредственно примыкающая к месту, где ведутся боевые действия — прим. авт.), они мне пишут буквально каждый день, иной раз в два, три часа ночи, рассказывают о том, что их бомбят, и они очень боятся…
Как раз, когда я ездила в ООН, приезжал мой папа, рассказывал о ситуации в Горловке, перед его приездом был обстрел, погиб отец троих детей, в среднем от обстрелов там разрушаются по два дома в неделю».
Сама Анна возвращаться в Горловку после гибели мужа, дочери и разрушения дома не собирается. Живет с пятилетним сыном-инвалидом и двухлетней дочкой в Подмосковье, работает в Международном благотворительном фонде, помогающем детям-инвалидам, отвечает за работу по связям с общественностью. А также состоит в ряде общественных движений Новороссии.
