У рефлексирующей интеллигенции часто возникает вопрос: что следует понимать под денацификацией Украины? Есть точка зрения, что речь идет о простом — чисто техническом — очищении школьных учебников от пособников нацистов и о запрете соответствующих формирований. На деле всё не так просто.
С первых дней существования условно независимого украинского государства Киев навязывал гражданам — в особенности растущим поколениям — самую изощренную пропаганду исключительности украинской нации и ее превосходства. В неокрепшие и помутненные внезапной «свободой» умы закладывались мысли о том, что украинский язык является одним из древнейших в мире, а история страны восходит к временам, предшествовавшим возникновению Римской империи.
С одной стороны, может показаться, что всё это просто забавные фантазии, заслуживающие лишь снисходительной усмешки. Но на деле именно они лежали в основе возникновения расистской по своей сути идеологии украинского государства как той самой «анти-России», неоднократно упоминавшейся в выступлениях президента Владимира Путина. Притеснения русского населения исторической Новороссии, украинизация всех сфер жизни, политика культурной дискриминации, вопиющие нарушения свободы слова, атаки на УПЦ МП — не появились из ниоткуда. Их организаторы и исполнители были адептами той самой концепции украинского превосходства, которая позволяла западным кураторам генерировать проект построенного на русофобии и ненависти ко всему русскому общества. И, конечно, соответствующие усилия удачно легли на сформированный в первой половине XX века неонацистский фундамент, блюстителями незыблемости которого выступали наследники Бандеры и Шухевича.
Восемь лет, предшествовавших специальной военной операции России, стали следствием долгой и планомерной работы иностранных спецслужб, различных фондов и дипломатов, нацистских идеологов и, как выразился бы Владимир Ильич Ленин, «полезных идиотов» в либеральной среде, делавших всё, чтобы пробудить в украинских гражданах самые низменные инстинкты, основанные на ложном представлении о собственном величии. Главной целью этой деятельности стало разрушение столетиями складывавшихся связей русского и украинского народов — и самого представления о нашем братстве и общей исторической памяти.
Собственно, поэтому предотвращение новых кровопролитных кризисов в российско-украинских отношениях будет возможно лишь тогда, когда из сознания украинцев удастся стереть следы совместных усилий коллективного Запада и местных коллаборационистов по натравливанию братьев-славян друг на друга. Для этого, во-первых, необходимо создать привлекательную альтернативу, очищенную от наследия тридцати с лишним лет оккупации, на новых российских территориях — продемонстрировать тем жителям Украины, которые не поддались пропаганде, что выбор в пользу избавленного от токсичного «украинства» будущего всегда возможен. Во-вторых, по мере продвижения вглубь украинской территории (в случае если такие задачи будут поставлены Верховным Главнокомандующим) нельзя ограничиваться лишь формальной, поверхностной борьбой с нацистской символикой и отдельными носителями этой идеологии. Освобождение украинского народа означает комплексное и эффективное противодействие деструктивным мифам, позволившим наделить потомков бандеровских боевиков дополнительными аргументами в пользу уничтожения русскоязычных «унтерменшей». Мы освобождаем не одни лишь территории — но и умы, многократно отравленные русофобскими властями страны.
Наконец, следует проанализировать уроки этой показательной истории на предмет возможных попыток Запада повторить ее как в других близких России государствах, так и в отдельных регионах нашей страны, где внешние силы уже пытаются разжечь этническую ненависть и спровоцировать новые потрясения.
Суть специальной военной операции не только и не столько в решении задач на поле боя, но и в том, чтобы доказать нашим оппонентам: разрушить русский мир им не удастся. Он каждый раз будет возрождаться и восстанавливать утраченные позиции, чего бы это не стоило.
